Заметки доморощенного первооткрывателя
Ленинградская область, литературные зарисовки автомобилиста

в содержание проекта

Лопухинка

    Скажем, сегодня суббота, завтра ещё один выходной, можно подольше понежиться в постели, но сегодня! Сегодня нам надоела городская толчея, мы хотим куда-нибудь, где чуть больше свежего воздуха, чуть меньше машин, можно увидеть какую-нибудь пичугу не похожую на ворону и где бы нашему взору предстало нечто, отличающееся от жёлто-синих параллелепипедов «пятёрок» и «лент».

    Нет проблем!

    Выбираем направление, к примеру, на Запад и начинаем ехать. Что у нас ведёт почти строго на Запад? Петергофское шоссе! Начинается оно от проспекта Маршала Жукова. Движение здесь очень интенсивное, причём в любой день недели. А что делать? Мы живём в мегаполисе, и поэтому до Петергофа будем ехать, что называется, плечом к плечу. Шоссе в этом месте широкое (по нашим меркам), по две полосы в каждую сторону и народ давит на педаль газа не стесняясь, и не обращая никакого внимания на знаки, вещающие о том, что мы все двигаемся по территории населённого пункта. Сначала это будет непосредственно наш родной Питер, потом как бы «посёлок» Стрельна, потом Петергоф. Если ехать ещё дальше, то Петергоф плавно переходит в Ломоносов. Короче говоря, отмена ограничения скорости в 60 километров в час обнаруживается далеко за пределами Ломоносова. Для этого надо проехать около сорока километров, если считать от проспекта доблестного Маршала Жукова, но мы сегодня туда не поедем.

    А поедем мы пожалуй от Петродворца налево по Гостилицкому шоссе. Наверняка по пути нам попадётся что-нибудь интересное.

    В самом Петродворце на Санкт-Петербургском проспекте довольно кучно располагаются восемь светофоров. Лично нам они уже давно надоели и мы, перемещаясь в этом направлении, всегда делаем некий финт и поворачиваем на Ропшинское шоссе. С некоторых пор здесь тоже красуется светофор и, если дождаться нужного сигнала, можно с ленцой и не торопясь повернуть налево и объехать Петергоф, что называется «дворами». (Для ориентира поворот налево на Ропшинское шоссе обозначится сразу за парой заправок ПТК, метрах в шестистах).

    Главное не перескочить ж/д переезд, а аккурат перед ним повернуть направо на улицу местного Демьяна Бедного с его местами совсем не бедными особняками. Вскоре по правую руку покажется парк «Зверинец». Всё время надо помнить, что мы двигаемся в пределах населённого пункта и что «засады» сотрудников ГИБДД здесь не редкость, в частности и на углу обозначенного «Зверинца».

Тут же слева покажется Петергофский железнодорожный вокзал. Вокзал свеже отремонтирован и смотрится даже в пасмурную погоду. Сразу за вокзалом будет хитрый перекрёсток, сводящий воедино улицу Демьяна Бедного, улицу Аврова и Озерковую улицу. Так нам надо вписаться именно в Озерковую, не повернуть по кривой ни направо, ни резко под углом налево, а поехав как бы прямо, скревив немного вправо. Именно так. Впрочем, лучше один раз увидеть и сразу всё встанет на свои места. Зато дороги здесь на редкость пустынны и нет ни одного! светофора. Перемещаясь таким образом, мы попадаем на улицу Фабричную и оказываемся на углу Санкт-Петербургского проспекта и бывшего часового завода, от которого на сегодняшний день осталось буквально одно название. Часы здесь больше не делают! И здесь мы утыкаемся в тот самый восьмой светофор. Его объехать никак нельзя, поэтому ждём зелёного и поворачиваем налево. Минуем не глубокий овраг и около пушек поворачиваем опять налево к Старому Петергофу. Кусок дороги здесь как стрела, но упирается эта «стрела» в ж/д переезд и упаси вас Бог пытаться тут кого-нибудь обгонять! Нет, вы конечно можете, но тут уже как повезёт. Любят у переезда гаишники стоять и не переносят они на этом участке дороги всякие там обгоны. Их право!

    А мы чинно минуем переезд и едем за всеми, поворачивая то направо, то налево, пока не окажемся лицом к высокому длинному холму, носящему название Троицкая гора. Упёршись в гору, мы сворачиваем направо, проскакиваем короткий прямой участок, и, обогнув круглую клумбу, поворачиваем налево и оказываемся на Гостилицком тракте. (Перед самым выездом на Гостилицкий тракт справа под острым углом, как бы не откуда, возникает улица с символическим названием Астрономическая. Знаков там никаких нет…).

    Очень скоро нашему взору предстаёт табличка с зачёркнутым словом «Петродворец», ровный асфальт заканчивается, начинается Ленобласть. Машину потряхивает на ухабах и колдобинах, мы то въезжаем на возвышенность, с которой открывается далёкий вид, то спускаемся вниз к зарослям кустов и густых низкорослых деревьев. Мы едем в сторону Гостилиц. Проезжаем деревню Петровское, не забывая чуть притормозить, переезжаем речку Чёрную и оказываемся в Гостилицах. От Гостилиц до Лопухинки километров 15 но, если нам надоело рулить, можно свернуть перед гостилитской заправкой направо и осмотреть развалины барской, когда-то очень богатой усадьбы, восстановленную церковь, высоту 105,3 с её недавно воздвигнутым памятником, усадебный парк и систему прудов.

    Усадебный дом был когда-то дворцом. Иначе никак не скажешь. Он был огромен и величественен, сиял огнями и нарядами и был наполнен массой дорогих красивых вещей. Было это давно, а теперь он не нужен никому и через несколько лет, скорее всего, исчезнет совсем. Тоже самое случится и с многочисленными хозяйственными постройками. А вот стоящей рядом церквушке повезло. Её восстановили и, говорят, она даже служит по назначению, но мы в неё не попали. Церквушка была закрыта.

    Вокруг усадебного дома простирается большой парк. Внизу остатки гидросистемы и руины может быть мельницы. Довольно обширный пруд с прозрачной водой. В нём явно водится рыба. Берега пруда сильно заболочены, но местные мальчишки всё равно находят места для купания.

        Очень живописная дорога проходит мимо руин усадебного дома, спускается круто вниз, пронзает местное садовое товарищество и поднимается на высоту 105,3 известную ещё как гора Колокольная. Когда-то в допотопные времена верхушка этой горы была лишена растительности и венчалась церковью, звон колоколов которой разносился по всей далёкой округе. Теперь от церкви не осталось и следа, гора полностью заросла лесом и в годы Отечественной войны была обильно полита кровью солдат. На горе в лесу можно обнаружить кучки деревянных столбиков, врытых в землю затейлевым полукругом. Мы долго смотрели на эти столбики, пока до нас не дошло, что это остатки от столов, поставленных в день Победы для приехавших на гору ветеранов. Под горой прямо у дороги есть ещё один пруд с тоже чистой глубокой водой. Именно в этом месте в жаркую пору можно с удовольствием искупаться.

    Покидаем Лопухинку. Около заправки поворачиваем направо и вскоре перед нами замаячит перекрёсток с военкой, по которой можно доехать аж, страшно сказать, до Зеленогорска (это очень далеко и путь будет пролегать через Кировск, мост через Неву, посёлок имени Морозова, Борисову Гриву и так далее). Перекрёсток хитёр тем, что у нас «главная», но не всегда едущие поперёк об этом знают. Один раз мы сами чуть не «попались». Правда за рулём «поперечной» машины была дама, но если бы мы не применили резкое торможение… Какая разница тогда кто был за рулём? (Это как в старом анекдоте про надпись на надгробной плите: «Он ехал по главной!».)

    Благополучно минуем перекрёсток, ещё немного тряски по областным дорогам и мы въезжаем в населённый пункт под названием «Лопухинка». Есть мнение, что название это произошло от фамилии первого владельца оных мест. А фамилия его была, никогда не догадаетесь!, Лопухин. Вообще возраст подавляющего большинства усадеб Ленинградской области своими корнями уходит в Петровские времена, когда свет наш Пётр Алексеевич, оглядываясь на развитые с запада страны и подражая им, стал раздавать своим подданным, как теперь говорят, земельные участки, по-русски говоря «дачи». Ведь именно оттуда и появилось это понятие, которое нынче несколько переиначили. «Дача» - это то, что дают, то есть дарят (землю тогда никто не считал). Ну а получив так сказать надел, каждый по мере своих способностей и близости к дырам в казённой мошне начинал городить огороды, парки, каналы, дворцы и дома, пруды и целые гидросистемы.

    Тоже самое произошло и с Лопухинкой. Через какое-то время усадьбой завладели некие Геринги и сын Геринга старшего Павел Христианович году этак в 1830 обнаружил вдруг, что в источниках, обильно сочащихся из-под его земель присутствует родон. Вещество это в те времена считалось целебным и Павел Христианович задумал обратить его на пользу страждущим. Так и возник здесь родоновый курорт. Ручьи были запружены, были устроены всякого рода водо и грязелечебницы. Усадебный дом расположился над самым обрывом, а на склоне даже соорудили каменный диван, который сохранился до сих пор. Лечили от ревматизму, всяческих скелетно-костных искревлений… Много от чего лечили. Привозили даже солдат, пострадавших на полях сражений. Говорят, что помогало. Жаль спросить теперь не у кого.

    А место само по себе просто замечательное. Глубокий каньон возникший невесть откуда на совершенно плоской равнине, выходы жутко древних пород прямо на поверхность, вкрапления окаменевших зверушек, живших не один миллион лет назад и озёра родоновой воды. Право, стоит потратить пару лишних литров бензина, чтобы это увидеть!

    Местные жители соорудили крутые деревянные лестницы, чтобы было удобнее перебираться с одного берега каньона на другой. А прямо под остатками усадебного дома расположилось рыборазводное хозяйство советских времён. Построенный большевиками каменный двухэтажный сарай сильно испортил общий вид каньона, но тут уже ничего не попишешь! Разводят здесь форель, как это делал сотни лет назад господин Геринг. Собственно может очень статься, что нынешняя форель является далёким потомком форели Геринговой, которая была и жирнее и крупнее, и стадо её было не в пример многочисленней. Просто рыба эта оказалась очень живучей. И теперь не известно поспособствовал ли этому родон или на роду у форели написан быть разводимой всегда и всюду, но тем не менее она пережила и самого Геринга, и большевиков с их пятилетками и перестройками и, несмотря на плохой уход и скудный рацион, продолжает упорно размножаться и немногочисленно плескаться под рваными сетками (чтоб чайки не покушались на рыборазводную собственность), накрывающими неглубокие бетонные бассейны.

    Увидеть воочию все эти чудеса очень просто. Для этого надо протрестись по главному лопухинскому проспекту (он же дорога на Копорье) и на перекрёстке с «трассой» на Старые Медуши свернуть направо на совершенно убитую деревенскую улицу, которая прямиком приведёт нас к остаткам барского дома. Лестница на дно лопухинского ущелья аккурат под домом. Каменный диван примерно на середине пути. Вдоволь нагулявшись и налюбовавшись местными чудесами, можно опять выехать на главный проспект и проехав с километр в направлении от Питера свернуть направо по указателю Верхние Рудицы. Тем самым мы объезжаем каньон и попадаем на другую его сторону. Если по ходу движения справа нам удастся обнаружить местный стадион, то, проехав метров двести по заросшей дорожке, можно остановиться и, продравшись по тропинке сквозь кусты, оказаться перед длинной крутой деревянной лестницей, ведущей куда-то вниз. Спуститесь по ней, сами всё увидите!

в содержание проекта

Заячий Ремиз

    Проезжая через Петергоф, мы любим объезжать его по боковым улицам. Для этого, не доезжая до границ города фонтанов, мы сворачиваем налево и вскоре оказываемся на Озерковой улице. Эта улица идёт вдоль железной дороги, огибает прямоугольную площадь, резко поворачивает направо, переходя в Блан-Минельскую и Фабричную улицы, и упирается в Санкт-Петербургский проспект около часового завода.

    Мы довольно часто ездили по этому маршруту, пока однажды не решили остановиться на прямоугольной площади и посмотреть, что находиться за железной дорогой. Для жителей Петергофа это место представляется совершенно обыденным. Обитатели близлежащих домов постоянно гуляют здесь. Но мы, прожив в Питере всю жизнь, оказались тут впервые.

    Первое, что мы обнаружили – это весёлую речушку, которая резво вытекала из-под железнодорожного мостика, пробегала под Озерковой улицей и прямой стрелой уходила в сторону собора Петра и Павла. Мы сверились с атласом "Жёлтых страниц" и идентифицировали речушку как "Самсониевский канал". Причём с технической точки зрения выполнен канал был очень интересно. Параллельно друг другу шли как бы два канала: один обыкновенный, наполненный прозрачной водой, а второй походил скорее на трубопровод. Две коленчатые бетонные трубы, вблизи похожие на творения инопланетного разума, тянулись по его дну. Мы так и не смогли вычислить есть ли в этих трубах вода.

    Перебравшись через железнодорожное полотно, мы пошли по дорожке, тянущейся вдоль Самсониевского канала. В том же атласе "Жёлтых страниц" сиё место обозначалось как "Заячий Ремиз". Похоже, что лет триста назад в этих краях водилась уйма зайцев, на которых устраивались весёлые облавы с собаками, лошадьми, дамами в роскошных платьях, прислугой и вином. Впрочем, зайцам было совсем не весело и, отягощённые неприятными воспоминаниями, они покинули эти края навсегда.

    Народу на тропинке не было вовсе, светило низкое солнце, стояла тишина и только вода тихо журчала, переливаясь через упавшие деревья, огибая коряги и редкие камни. Примерно через километр дорожка привела нас к плотине, и мы сразу поняли, что когда-то тут был регулярный ухоженный парк.

    Прямо перед нами громоздились руины некоего сооружения, а около плотины нашему взору предстал гранитный параллелепипед, служивший лет 150 назад основанием чьего-то памятника, либо бывший надгробьем. В любом случае ценность параллелепипеда была очевидна, поскольку был он прихвачен к земле железными полосами и от того выглядел как крупногабаритная посылка, готовая к отправке.

    По всей видимости, были попытки похитить древний артефакт, оттого и прихватили его железными полосами на манер сигнализации. Но наши люди не растерялись, походили вокруг, почесали затылок и проломили боковую стенку. Наружу высыпался песок, но, сдаётся нам, ничего более ценного расхитители гробниц там не нашли. На самом деле, выглядело всё это очень печально, и было искренне обидно за всех нас, недавних строителей развитого социализма и чуть ли не коммунизма!

    Мы обошли небольшой пруд и направились к руинам, над которыми от низкого заходящего солнца светились красноватым светом невысокие облака. Чем были когда-то развалины, мы даже не смогли предположить. Они могли быть всем, чем угодно: от павильона, до… в общем чего не знаем, того не знаем.

    Сработана конструкция была на совесть. Древние строители своё дело знали. Строили из мощных кирпичей, сделанных по старинным рецептам вручную. При этом не применялось ни сварной арматуры, ни бетонной заливки, ни других современных штучек. Но даже полукруги оконных проёмов, выложенных просто кирпичом, каким-то образом сохранили приданную им форму. Ни один кирпич не выпал со своего места. Стоять такое здание могло не одну сотню лет. Если не трогать. Но так уж устроен человек: сначала ему надо что-то собрать-построить, а потом разобрать. При этом степень усилия, потраченного для разборки, прямо пропорциональна качеству сборки. Посему уже для нас памятник этот практически утерян.

    В одной из сохранившихся стен мы нашли какое-то крепление, очень напоминающее вставленный в замочную скважину ключ. Казалось, стоит его повернуть, приподнимется занавес времени и откроется некая тайна, проливающая свет на дела давно ушедших дней. Но нет. Заржавел замок, не поворачивается ключ, время ревностно стережёт свои секреты.

    Мы вздохнули и обратили свои взоры на более приземлённые вещи. Ранний мороз уже достаточно прихватил окрестные водоёмы и на берегу одного из прудов мы увидели группку любителей подлёдного лова. Решив далеко не ездить, они насверлили целый ряд лунок и понатыкали в них жерлиц.

    Подойдя к ним, мы поинтересовались уловом. Рыбаки замахали руками:
- Сегодня не клюёт!
- А вчера?
- Вчера тоже не клевало, наверное!
- А почему, наверное?
- Так мы здесь первый раз!
- Но раз вы понаставили так много жерлиц, значит, тут щука есть?
- Откуда нам знать? – рыбаки ухмыльнулись - Раз есть вода, значит и рыба в ней водится, а раз водится рыба, значит, есть и щука!
Логика была «железная». Мы не стали спорить и отправились дальше.

    Да, здесь есть, где побродить! Дорожки парка разбегались в разных направлениях, появлялись пруды и прудики, мосты, поляны со звенящей от лёгкого морозца травой. Летом тут наверняка можно где-нибудь искупаться, хотя вода тёплой быть не обещает. Судя по её прозрачности в этих краях много родников, а наши родники не сродни Камчатским. Их никто тёплой водой не разбавляет.

    Встретилось нам старое дерево с дуплом насквозь ствола. Как будто шальной снаряд, не разбирая дороги, летел куда-то по своим грязным делам. Такую мелочь, как стоящее на пути дерево он просто не заметил и помчался дальше. Мы встали так, чтобы заходящее солнце светило прямо сквозь дыру. И сразу дыра исчезла, а на её месте появилось око, вечное, мудрое, всевидящее. Нам казалось, что оно на нас смотрит, но на самом деле оно не обращало на нас ни малейшего внимания. Оно молча созерцало в окружавшей нас тишине.

в содержание проекта

Ижорская "бетонка"

    Можно предположить, что первая кольцевая автодорога в тогда ещё Ленинграде появилась на самом деле лет пятьдесят назад. Но поскольку в те времена частных машин было не в пример меньше, то на это событие внимания не обратили. Да и толковых топографических карт, доступных для всеобщего обозрения, не водилось. Поэтому вычислить гигантскую полосу, сложенную из бетонных плит и охватившую город, не было возможности. Тем более, что строилась дорога сугубо в военных целях и гражданского населения касаться права не имела. Естественно про дорогу знали. Кто-то ходил по ней за грибами, кто-то ездил на велосипеде. По небольшим фрагментам дороги следовали даже рейсовые автобусы. Но целостность и размах сооружения могли оценить только допущенные к секретам. Сейчас дорога потеряла свой стратегический статус, но в тоже время появилась возможность беспрепятственно осмотреть её. Проехать, что называется от и до, заглянуть во все уголки и ответвления. А ведь ещё каких-то двадцать лет назад в Матоксе, например, была застава. Так, что автомобилисты, направляющиеся за клюквой в окрестные болота, должны были предъявлять либо специальный пропуск, либо нечто, заставляющее стражей поднимать заветный шлагбаум. Можно было попасть туда и без пропуска. На рейсовом автобусе, который отправлялся от Грузино, доезжал до Матоксы и там всех высаживал, поскольку была это конечная остановка. Дальше приходилось идти пешком километров пять или больше. Всё зависело от того, сколько кому надо было клюквы.

    В любом случае дорога, местами прямая как стрела, манила всех, поскольку проходила вдали от населённых пунктов в местах диких и неизведанных. А человека всегда манит горизонт и самое интересное ожидает именно за следующим поворотом.

    Речь идёт о так называемой Ижорской «бетонке», которая начинается в посёлке Большая Ижора и, уходя сначала почти строго на юг, начинает медленно поворачивать всё время влево, и, в конце концов, пересекает Неву в районе Кировска. Далее дорога проходит через посёлок имени Морозова, чуть стороной минует Рахью, оставляя справа Борисову Гриву, и углубляется в леса и болота Приладожья. Обогнув озеро Валоярви, «бетонка» выскакивает к деревне Матокса. Потом следует Гарболово, Лаппелево и Васкелово. Миновав узкую перемычку Лемболовского озера, дорога упирается в Приозерское шоссе. Здесь нужно повернуть направо и примерно через полкилометра у поста ГАИ уйти с шоссе налево в сторону посёлка Стеклянный. Дальше всё просто. За Стеклянным начинается «хайвей». «Бетонка» в этом месте покрыта почти свежим асфальтом (ему всего каких-то пять лет), движение здесь достаточно редкое, места практически необитаемые. Могут, правда, затесаться случайные милиционеры из отряда по борьбе с любителями быстрой езды, но это скорее исключение. Посему можно надавить на педаль газа с усердием, которое в каждом индивидуальном случае способен контролировать мозг. Километры пролетят незаметно, и очень скоро покажется мост, пересекающий широкую трассу под гордым названием «Скандинавия». Здесь асфальт уже не такой «свежий». Как-то возвращаясь поздним летним вечером от приятелей, мы чуть не снесли переднюю подвеску, когда с ходу влетели в невесть откуда появившуюся группу коварных глубоких ям. Пришлось резко тормозить. Прямо напротив съезда с моста мирно расположился загадочный перекрёсток, образованный схождением трёх дорог. Мы выбрали среднюю и километров через пятнадцать оказались в Зеленогорске. Всё! «Бетонка» закончилась.

    Если говорить о ландшафтных красотах, которые встречаются по пути следования, то в юго-западной части Ленинградской области от Большой Ижоры до Кировска дорога проходит по типичным для тех краёв равнинным местам с их смешанными, почти дремучими лесами. Пересекает несколько мелких речек, оставляет позади распаханные угодья и безобразные вырубки, не встречая при этом ни одного озера. По осени в лесах растут грибы, и тогда в самых привлекательных местах вдоль «бетонки» выстраиваются колонны машин. Но это вовсе не означает, что стоит только войти под полог деревьев, как тут же наберётся целая корзина подосиновиков, подберёзовиков, сыроежек и прочих природных даров. Те времена канули безвозвратно. Теперь грибы надо искать и везёт далеко не всем. Можно напасть и на мохнатые зелёные кочки, густо усыпанные краснеющей клюквой, поскольку леса и буреломы щедро перемежаются участками довольно крупных болот. Но этот товар нынче скорее на любителя. На Карельском перешейке становится веселее. Появляются кое-где сосновые боры, довольно высокие холмы сменяются затяжными спусками. Не отъезжая далеко от «бетонки» можно обнаружить и пару тройку озёр, на берегах которых хорошо посидеть в тени раскидистых сосен и даже искупаться в прозрачной или торфяной воде.

    То, что дорога эта имела раньше исключительно военное назначение, убеждаешься всякий раз, когда едешь по ней. Начиная от Ижоры то направо, то налево от основной направляющей периодически отходят, заросшие кустарником и дикими травами, этакие бетонные дорожки, ведущие в глубь окрестных лесов. На появившихся в последнее время довольно подробных атласах Ленинградской области кое-где обозначены эти ответвления, которые всегда заканчиваются либо в неком населённом пункте, либо упираются в базу отдыха и даже в детский дошкольный городок. Мы несколько раз съезжали с дороги, чтобы воочию убедиться насколько правдивы наши топографические карты. Честно признаем: в этом аспекте они безбожно врут. До сих пор. Впрочем, совсем недавно это называлось сохранением секретности, а сегодня в век Интернета и вездесущих спутников издателям карт и атласов просто лень что-то изменять. Ведь практически все нынешние туристские схемы основаны на старых секретных военных картах. Ничего удивительного.

    Так вот, в конце пути всегда оказывалась воинская часть. Всегда! Можно только дивиться, сколько их было создано в послевоенные годы. Видно, чересчур много врагов мерещилось тогдашним нашим мудрым руководителям. Куда ни глянь – одни враги! Вот и надо было защищать себя и свои богатства. Особенно город трёх революций! Ведь второго такого в СССР не было. А как защищать? Окружить город кольцом военных! Понаставить разных ближних и дальних ракет. А ещё лучше, чтобы эти ракеты были мобильны. Для этого дороги нужны. Сказано – сделано! И оброс вскоре Питер военными базами, заставами и частями. Куда не пойди, везде они. На каждого врага по паре воинских частей.

    Когда-то давно, недалеко от посёлка Стеклянный, что в шести километрах от станции Васкелово, в лесу располагалась одна такая часть. По крайней мере, так считалось. Местные жители и дачники по секрету передавали друг другу сведения, о том, что воинская часть та не простая, а ракетная. И ракеты там тоже не простые, а стратегические. Кто-то, гуляя по лесу, увидел нечто, торчащее из-под земли. Это нечто живо навеяло гуляющему почти забытые воспоминания о когда-то смотренном по телевизору параде. На том параде по площади проезжали тягачи, тащившие за собой почти тоже самое, что торчало из-под земли в лесу. В общем, рядом с посёлком схоронилась большая военная тайна! Люди тогда тайны уважали и считали неуместным обсуждать эту вслух. Если очень хочется, можно конечно потрындеть, но только шёпотом. А всё-таки лучше вообще держать язык за зубами и делать вид, что никто ничего не знает. От греха грибники обходили место это стороной, тем более, что посередине поселкового леса громоздились массивные железные ворота, украшенные военной символикой и даже кто-то однажды мельком видел у ворот часового с автоматом. Что конкретно находилось за воротами, не знал никто. И было всё тихо мирно, до тех пор, пока местные дачники, дед с бабкой, не забрели таки в поисках грибов вглубь таинственной территории. Грибов в тот год было много, грибники увлеклись и ничего не замечали, пока не уткнулись носом в самую настоящую ракетную установку. По правде говоря, и замечать было особо нечего. Лес как лес, только в одном месте они запнулись за мотки ржавой колючей проволоки, вросшей в землю. Дед с бабкой перелезли через проволоку и ещё подумали, мол, сколько всякой ерунды по лесам со времён войны валяется! И тут их остановил, словно пришиб к земле, окрик самого настоящего, а не какого-нибудь фантазийного, часового. Было им сказано, примерно так:

- А чего это вы тут делаете? Документы, а то буду стрелять!!!

    Дед опешил и уронил корзину с грибами в широкую лужу с водой, через которую в этот момент перебирался, а бабка плавно осела в глубоком обмороке в рядом расположившийся муравейник. Пытаясь объяснить, что они всего-навсего грибники, а точнее сказать дачники и что паспорта у них есть, но только в посёлке, дед лихорадочно шарил по карманам своей лесной курточки в поисках хоть клочка бумаги, удостоверяющего его личность. Но, увы, карманы были девственно чисты! Грибники как диверсанты. Уходя в лес на дело, они всегда оставляют дома личные вещи и документы. Часовой был неумолим. Он на секунду задумался, нахмурив лоб. Потом его лицо прояснилось, словно он решил сложную логическую задачу и пришёл к единственно верному заключению:

- А как же вы проникли на территорию секретного объекта, если просто грибы собирали? Задав этот сакраментальный вопрос, часовой уставился в дедову переносицу и дед почти физически ощутил, как холодный свинец пули прямо сейчас вопьётся ему промеж глаз, если он не сможет вразумительно ответить на вопрос о способе проникновения на базу стратегических ракет!

- Как проникли? – залепетал дед – Да не проникали мы, просто шли, грибы собирали!

    Он чуть запыхался от волнения и необычности ситуации. Вдруг его осенило:

- Мы ещё через проволоку перелезли! Навалили тут, понимаешь! Не пройти нормально!
- Навалили! Не пройти! – передразнил часовой, стараясь сохранять строгий вид.
- Так может специально и навалили, чтобы не пройти было!?

    Тут в муравейники зашевелилась бабка. Часовой вздохнул, помог бабке подняться, отряхнул с неё муравьёв.

- Ну, что с вами делать? Пошли в комендатуру!..

    В общем, дело это закончилось ничем. Бабку и грибы оставили в комендатуре в качестве заложников. Дед рысью, благо было недалеко, побежал в посёлок за паспортами (порядок, есть порядок!), а доблестные военные в это время развлекали бабку байками про двуногих и четвероногих нарушителей, которые вечно путают свой лес с чужой секретной зоной, и поили чаем с солдатскими сухарями.

    Выводили бабку с дедом из зоны через те самые лесные ворота, предварительно распахнув одну половину настежь. Словно птиц на волю выпускали. Дед только дивился происшествию, а бабка, несмотря на чай, поругивалась сквозь зубы. Вдруг услышат и опять оставят сухари есть! И смешно и печально.

    Все воинские части, которые нам удалось видеть в лесах вдоль бетонной военной дороги, разнились между собой только одним: были они либо обитаемы, либо заброшены. Заброшенные части, а таких большинство, на туристских картах и схемах не обозначались никак. Те же, которые по известной одному Богу причине ещё были живы, красовались на разноцветных листках как базы отдыха и детские оздоровительные лагеря. Въезд в такие учреждения перекрывали железные ворота с облезлой пятиконечной звездой и прорваться на территорию без материальных потерь было невозможно. Заброшенные воинские части были распахнуты всем ветрам. Любой, чудом забредший сюда, мог посмотреть на руины спальных корпусов, столовых, складов и прочих причиндалов хитрой воинской науки. Кроме строительного мусора и остатков материальных ценностей в виде обломков мебели и кое-какого сантехнического оборудования осматривать на таких территориях нечего.

    Было там, правда, и ещё кое-что. Но это уже не относилось к объектам, предназначенным для осмотра или к вещам привычно окружающим нас всю нашу жизнь. Это то, что всегда неуловимо витает вокруг. Все знают об этом, но никто не ведал его и не трогал рукой. Название этому – дух. Стоит человеку где-то обосноваться, как одновременно с ним поселяется в этом месте дух, который охраняет и одновременно безошибочно даёт почувствовать всем остальным дышащим тварям: здесь обитает человек. Потом люди уходят, а дух остаётся. Остаётся, похоже, навсегда и продолжает стоять на страже покинутого жилища. В необитаемых воинских частях, расположившихся посреди леса, присутствие духа людского ощущается почему-то особенно остро. Ходишь, смотришь вокруг, и всё время кажется, что вот сейчас выскочит, как чёртик из коробки, часовой и спросит кто мы такие и что здесь делаем. Или вдруг появится рота солдат и, чеканя шаг, пройдёт строем в клуб для просмотра художественного фильма. Но ничто не нарушает тишины. Здесь осталось всё так, как было когда-то до начала времени. Только лес, качающий на ветру макушками деревьев, словно машущий кому-то вслед, только птицы, щебечущие в чащобах и умиротворяющая тишина, пронизанная теперь и вовеки духом. Человеческим духом. Ведь при всей нашей странности и кажущейся обособленности мы не можем быть отдельно от мироздания и его творений, поскольку мы сами и есть творения.

в содержание проекта

Форт "Красная Горка"

    Разговор на таможне:
- Вы видели? Кoпперфилд целый вагон накрыл простыней: раз и нет вагона!
Таможенник, лениво потягиваясь, достаёт печать:
- Это все ерунда! Смотрите!- показывает документы о прохождении границы составом с бытовой электроникой.
- Была электроника – дышит на печать и ставит жирный оттиск – а стал зелёный горошек!
Фольклор

    На южном берегу Финского залива, недалеко от Санкт-Петербурга, есть довольно любопытное место, славное как своим историческим прошлым, так и не совсем обычным для наших мест ландшафтом. Называется место Краснофлотск, а самая главная его достопримечательность – форт "Красная Горка".

    В описании краёв, виденных нами, мы решили руководствоваться исключительно личными впечатлениями и теми, пусть и скудными знаниями, которые в данный момент времени обнаруживаются в голове. Поэтому, никаких исторических справок, касающихся того или иного объекта, мы не приводим намеренно, поскольку вовсе не претендуем на роль историков с глубоким знанием предмета, тем более, такого как упомянутый форт. Об исторических реалиях, связанных с его неспокойным прошлым, написано много, а мы не хотим повторяться, а, главное, быть не оригинальными. Мы всего лишь предлагаем описание довольно интересного объекта, который открыли лично для себя любопытствующие граждане, у которых не было лишнего времени, чтобы податься, скажем, на Енисей. Ведь подобное путешествие требует разнообразных затрат, а в нашем случае достаточно сесть на машину и через час мы у цели!

    Чтобы созерцать это творение шкодливых рук человеческих одного желания, к сожалению, мало. Нужен ещё специальный пропуск. Форт находится в запретной, вернее пограничной зоне, хотя до ближайшей границы от места его расположения ещё шагать и шагать. Виновник тому – город Сосновый Бор и его «жемчужина» Ленинградская Атомная Электростанция. Так тогда повелось: всё, что как-то связывалось с безопасностью страны, должно было быть помещено в закрытый ящик с прибитой сверху табличкой «Секретно». Посторонние внутрь ящика заглянуть не имели права. Насколько это оправдано или целесообразно никто не задумывался. Есть установка и её надо выполнять! Теперь же это скорее дань традиции. Но с государственной машиной спорить трудно. Она тупа и неповоротлива, посему до сих пор на подступах к городу поперёк дороги красуется шлагбаум, который поднимается и опускается специально приставленными к нему людьми в форме. Городок опрятен, уютен и тих. То, что в нём есть АЭС, знает весь цивилизованный мир. Поэтому не совсем понятно то упорство, с которым власти пытаются оградить его от излишне любопытных. Тем более что все, кому надо, всё равно туда проникают! И, тем не менее, заслоны стоят и пропускают внутрь «зоны» выборочно: есть пропуск – добро пожаловать, а нет – извини!

    Всего в Сосновый Бор автомобилем можно попасть тремя способами: в лоб через Лебяжье и двумя путями в объезд. Обе объездные дороги начинаются в Петродворце, вернее на Гостилицком шоссе. До села Воронино они идут вместе, а потом расходятся. Само село расположилось на довольно высоком холме и справедливо гордится своими сельскохозяйственными угодьями, на которых выращивают богатые урожаи картофеля. В осенние дни, когда картофель с полей убран, его с охотой продают всем желающим и даже объявляют об этом событии специальной рекламной вывеской, прикреплённой к шесту, воткнутому в придорожную канаву. Есть в селе Воронино и своя барская усадьба, находящаяся, как и большинство усадеб Ленинградской области, в состоянии комы. Зато в ясную погоду отсюда очень хорошо просматривается Сосновый Бор с его в былые годы тайной, а ныне доступной широкому кругу пользователей достопримечательностью.

    Тем, кто торопится, рекомендовано после Воронино на развилке уйти направо и тогда километров через двадцать можно ворваться в город через его южную оконечность. Любителям же старины и длинных пустынных дорог сам Бог велел от Воронино продолжать ехать по главной дороге. Тогда по пути следования справа можно будет увидеть в поле знаменитый Петровицкий валун, размером с сельский дом, а чуть позже чуть притормозить, а при желании даже остановиться и осмотреть Копорскую крепость. Это самая дальняя дорога из Питера в Сосновый Бор. Что называется на Гражданку из Купчино через Москву. А с другой стороны, почему бы и нет! Есть, конечно, и ещё более изощрённый маршрут: по Ямбургскому тракту до Бегуниц и направо. Но этот путь больше подходит для увлекающихся многотрудными автомобильными пробегами. Тем временем, миновав крепость нужно спуститься с горы вниз и ехать всё время по асфальту. Дорога приведёт в Керново, а оттуда через правый поворот и до Соснового Бора рукой подать. В город вы победно въедете практически с запада, именно с той стороны, откуда вас ожидают меньше всего.

    На столбовом пути через Лебяжье дорога перекрыта всегда. Её можно обойти, но не объехать. Поэтому без пропуска туда лучше не соваться. Что касается объездных путей, то здесь всё очень не предсказуемо: то перегорожены оба подъезда, то какой-либо один. А то и вообще никого нигде нет. От чего заслоны появляются и исчезают – непонятно. Может это зависит от направления ветра, который дует то со стороны АЭС, то ещё откуда-нибудь, тем самым, либо разгоняя мнительных стражей, которые в панике разбегаются, прихватив с собой шлагбаум, либо сгоняя их обратно в кучу и расставляя по своим местам. А может это фокусник Копперфилд оттачивает на расстоянии своё мастерство. Лично мы, когда у нас были пропуска, ездили осматривать форт через Лебяжье. Так быстрее.

    Добраться до форта без путеводителя, когда едешь первый раз, не так то просто. Есть пара указателей по пути движения, но это совершеннейшая капля в море в сравнении с огромным количеством сходящихся и расходящихся дорог и дорожек, которые ни с того, ни с сего, появляются вдруг тогда, когда кажется, что цель почти достигнута. Сначала всё довольно просто. Минуешь, раскланявшись с солдатами, злосчастный пост и едешь всё время прямо, пока не объявится широкий перекрёсток. Дальше как в сказке: прямо пойдёшь – в Шепелево попадёшь, налево пойдёшь – в Сосновом Бору окажешься, ну а направо – стрелой в цель вонзишься, то есть в форт «Красная Горка». Так нам туда и надо! Поворачиваем направо и оказываемся на разбитой просёлочной дороге да ещё мощёной булыжником. Ехать по такой дороге очень неудобно, поэтому редкие машины стараются передвигаться по самой обочине, где булыжника нет, зато есть пологие, но глубокие ямы. Примерно через километр ям и тряски впереди возникает крутой, как верблюжий горб, железнодорожный переезд. Платформа слева – станция Краснофлотск. Пейзаж вокруг несколько неожидан. Ждёшь какого-то городка или посёлка, а очам предстаёт нечто покинутое и почти безлюдное. И совершенно не понятно, что есть, этот самый Краснофлотск. Всё вокруг выглядит скорее как дань минувшему, нежели гимн настоящему.

    Аккуратно пересекаем переезд и берём вправо. Если крутануть баранку влево, то можно увлечься и легко затеряться где-нибудь в дебрях мыса Серая Лошадь. А увлечься есть чем. Места тут странные и загадочные. Но сегодня мы едем открывать другие тайны. Дорога, ведущая направо, тоже разбита, но кое-где покрыта асфальтом. То слева, то справа начинают попадаться фрагменты построек различного назначения, говорящие о том, что когда-то в этом месте была всамделишная воинская часть. Вот остатки офицерского клуба, а вот казармы, в которых уже давно никто не живёт. Сегодня всё здесь заброшено и разбито, хотя кое-где сохранились загородки из колючей проволоки, за которыми ещё теплится суровая матросско-солдатская жизнь. Попадаются жилые дома. По-моему мы видели даже магазин. На самом деле весь этот, проплывающий мимо окон машины пейзаж, можно описать одним словом: уныние. И это вопреки тому, что небо голубое, светит солнце, сосны зеленеют своими иголками, а птицы весело снуют в ветвях. Видно дух покинутости и опустошённости настолько силён, что перебивает собой даже безвременные природные красоты.

    Впереди по ходу движения довольно скоро возникает указатель и табличка, на которой красуется надпись «Форт Красная Горка». Следуем за указателем и, в конце концов, упираемся в площадку, на которой расположился мемориал героям, павшим в битвах за светлое, но по-прежнему далёкое будущее. Тут машину можно припарковать и осмотреть окрестности.

    Берег Финского залива здесь очень высокий и обрывистый. Вниз к воде ведёт опасная тропинка, а у подножья обрыва разметались развалины чего-то кирпичного. Какую функцию выполняли эти кирпичи, когда были единым целым – военная тайна. Длинная полоса суши вдоль воды представляет собой в этом месте песчано-каменный пляж. Такое ощущение, что купаться здесь не очень удобно из-за большого количества тех самых камней разной величины, коварно спрятавшихся в воде. Да и мелко. Валуны торчат из воды на довольно большом расстоянии от берега. Мы подарили заливу очередную пару булыжников и, цепляясь за траву и неровности почвы, вскарабкались обратно на обрыв. Вид с обрыва обнаружил собой всё великолепие, которое способна подарить наблюдателю не слишком щедрая на чудеса природа юго-западной части Ленинградской области. Впрочем, имеющий глаза да узрит! Ведь далеко не всё явное явно.

    В ясную погоду отчётливо просматривается северный берег Финского залива. Если верить карте, то, примерно напротив того места, где мы стояли, расположился мыс Флотский, а рядом с ним посёлок Зелёная Роща. Мы бывали в тех краях и можем подтвердить, что Сосновоборская АЭС видна оттуда хорошо. Так получается, что мы всё время на неё ссылаемся, а что делать! Уж больно ориентир хорош!

    Зимой, а особенно ранней весной, когда лёд на заливе ещё толст, с обрыва можно любоваться толпами любителей зимней рыбалки, а, главное, стадами личных автомобилей, толпящихся на льду у просверленных лунок. На самом деле, заехать на лёд в клёвых местах можно лишь с северного берега. Там подъезды лучше. Что делать! Ловить рыбу с комфортом теперь привилегия не только американцев. Кажется, что всё население Питера и Ленобласти съехало с привычного асфальта и перебралось на лёд! Смелые люди!

    Набродившись вокруг мемориала и насмотревшись на воды залива, мы начинаем удивлённо озираться вокруг и задаваться справедливым вопросом: а где же, собственно, сам форт? И то верно! Где же он? Особенно этот вопрос актуален летом, в период буйного зелёнолистия окрестной флоры. Можно пойти по тропинке вдоль обрыва, забрести в итоге в заросли, но так ничего и не увидеть. И нет никаких дополнительных стрелок и указателей. Тем не менее, всё просто. Если стоять лицом к монументу, то слева можно увидеть пару стволов от старинных пушек, из которых сделали обелиск, а чуть за ними нечто развалившееся, похожее на остатки часовни. Нужно направить свои стопы по заросшей тропке, ведущей к руинам, миновать их и, не теряя направления, чуть углубиться в лес. Пройти метров двести пятьдесят или триста и сквозь кусты замаячат впереди некие объекты, подозрительно напоминающие собой крепостные укрепления. Это и есть форт «Красная Горка». Если двигаться дальше, то очень скоро покажется и главный ориентир – огромная пушка, взгромождённая на железнодорожную платформу. Совершенно уникальная вещь! Говорят, что второй такой нет во всём мире. Рядом, на другой платформе, покоится пушка пожиже, но тоже не маленькая.

    Железнодорожная колея, по которой должны кататься платформы, уходит в глубокий рукотворный овраг. Здесь пушки прятались и одновременно могли вести пальбу, будучи не замеченными. Этакие поганцы: нашкодят и в кусты! Сооружение поражает своим гигантизмом и щедростью, с которой была потрачена уйма металла для того, чтобы изготовить столь убийственную вещь! Кажется, что огромный снаряд, выпущенный из жерла этого уродца, способен долететь, аж, до Японии и, врезавшись в их главную гору, названную на всякий случай Фудзиямой именно в честь такого возможного события, расколоть её надвое, проделав напоследок дыру до центра Земли. Люди никогда не жалели ни сил, ни средств на изготовление орудий разрушающих. Их бы энергию, да в мирных целях!

    Самая интересная часть форта обнесена несколькими рядами колючей проволоки и доступ к ней закрыт. Внутри этого загона, между прочим, расположились и платформы с пушками. В одном месте высится даже сторожевая вышка с будкой, приколоченной сверху. В будке сидит бабка с берданкой и криками отгоняет особо ретивых, готовых лезть через проволоку. Говорят, что это некая фирма, выкупила права на часть крепости. И теперь намерена пушку разобрать и вывезти в огород своего боса, любителя старинного оружия и древних доспехов, а в оставшихся катакомбах, которые переместить куда-либо не представляется возможным, устроить нечто увеселительное в стиле лёгкого милитари. Картина: официантки в коротких пятнистых юбках цвета хаки и остроконечных касках времён Вильгельма II, последнего кайзера Германии, разносят клиентам коктейли «45-й калибр» или «Забросаем врага шапками». Сногсшибательные должны быть штучки! Идея не лишена оригинальности. Вот только зачем пушку трогать? Ведь она может быть самым «крутым» рекламным ходом и даже стать прародителем некоего слогана! «Пальнём в нутро напитком «Сдерживание»»! Главное пропорции при смешивании соблюсти, а то беды не оберёшься. От клиентов отбоя не будет! Кстати, по армейскому сигналу «подъём» можно заведение открывать, а по сигналу «отбой», соответственно что? Правильно! Закрывать!

    Не солоно нахлебавшись, мы уныло побродили вдоль колючей ограды и направились к заливу. Точнее к обрыву. Туда вела натоптанная тропка, и промахнуться было невозможно. Берег был также крут и на взгляд высоту имел метров пятнадцать. При большом желании съехать вниз, используя разные части своего тела, представлялось вполне возможным. Это, было бы правда, несколько эксцентрично, но зато в какой-то мере гламурно, поскольку, выбиравший оный способ слияния с водами Финского залива индивид явно целенаправлен, не разменивается по мелочам, мыслит не стандартно и тривиальных путей не ищет. Несмотря, однако, на столь лестную характеристику, мы, с сомнением осмотрев возможные пути схода к плескавшимся под ногами волнам, решили, что лучше остаться банальными, но зато в чистой одежде. Поэтому, выбрав тривиальный путь, мы двинулись вдоль обрыва в сторону оставленной машины.

    Приезжайте в Краснофлотск! Подойдите к краю обрыва, откройтесь ветру и посмотрите вдаль. Если стоять так достаточно долго и не смотреть под ноги, то начинает казаться, что вы парите над тёмными водами Финского залива. Волны равномерной чередой проносятся где-то далеко внизу, а вы уноситесь всё дальше, к той мудрёной точке, где небо, сливаясь с водой, превращается в бесконечность, поглощая суету и обыденность нашей жизни.

в содержание проекта

Лысая гора Кирхгоф

По горной тропе идут два аборигена и несут на шесте свежепойманного медведя.
Навстречу им тащится, зевая, дачник.
Поравнявшись с аборигенами, дачник всматривается в медведя и спрашивает:
- Гризли?
Аборигены обиженно смотрят на него и хором отвечают:
- Слюшай! Зачем гризли? Руками задушили!!!
Фольклор.

    Рядом с Красным Селом есть высокая гора. Для нашей плоской местности это довольно необычная вещь. Несмотря на то, что юго-западная часть Ленинградской области расположилась на Ижорской возвышенности, холмов с ярко выраженными крутыми склонами здесь практически не найти, поэтому данный артефакт можно занести в разряд исключительных. Гора носит название Вороньей и имеет высоту 176 метров. Она вся поросла лесом и поэтому найти хорошую обзорную площадку затруднительно. Исключение составляет кусок склона, расчищенный для занятий горнолыжным спортом. Сделано это было ещё в советские времена. Был там подъёмник, кто-то даже мог съехать с горы, но в конечном итоге всё зачахло и пришло в упадок. Желающих приобрести склон и устроить там нечто современное не нашлось. Так и стоит Воронья Гора в своём почти первоначальном девственном обличии, хотя всё первоначальное сейчас довольно условно, поскольку быстро размножающийся человек имеет печальную тенденцию всюду засунуть свой нос и устроить всё по-своему личному представлению о том, что удобно, а что нет. То, что удобно оставляется с привнесением различных не характерных для природы деталей, а то, что считается неудобным – уничтожается. Тем не менее забравшись на гору, ещё можно побродить по нагорному парку и полюбоваться открывающимся в прорехах леса прекрасным видом на Питер и даже на северный берег Финского залива с его главным ориентиром ТЭЦ, построенной рядом с бывшей платформой Морская.

    Чуть правее Вороньей Горы высится ещё одна гора, главное отличие которой от Вороньей - почти полное отсутствие растительности. За это местное население прозвало гору Лысой. Но было у горы и другое название - Кирхгоф. Когда-то на вершине Лысой горы стояла кирха. Кирха носила называние Туутари. Служила она людям верой и правдой ни один десяток лет. Вплоть до послевоенных времён, когда и была разобрана жителями окружающих гору деревень на кирпичи. Кирпичи те народ использовал для строительства своих домов – во-первых, не было под руками другого материала, а во-вторых, уж больно качественно были кирпичи изготовлены. И потом – страну нашу в ту пору посетил дух безбожия. Откуда он пришёл – неизвестно, но очень быстро подчинил себе души людские, тем самым привнеся в церковное хозяйство полнейший беспредел. Божьи храмы либо разрушались, либо устраивались в них разные мирские учреждения, от клубов до овощных баз. Сколько в ту пору было порушено православных церквей, чего уж о кирхах говорить! Да и народности, которые посещали кирхи, были уж очень малочисленны, мол, чего на них внимание обращать и потакать их прихотям? А зря! Всякая живущая на земле тварь имеет право на своё место под солнцем, и не людям судить - которая именно. При большом желании спасти этот бесспорный памятник старины было можно. Но не было такого желания у предержащих власть и деньги, а у простого люда не было ни денег, ни власти. Посему остался от кирхи на Лысой горе один фундамент.

    Под кирхой в лощине располагалось кладбище, на котором людей хоронили ещё с незапамятных времён. Если не испугаться зарослей и спуститься в глубокую лощину, то до сих пор можно увидеть в местах старых захоронений десятки ингерманландских крестов, сделанных из длинных металлических полос. Это зрелище выбивает вас из привычной череды повседневных событий, оставляя в душе неизгладимый след: глубокий овраг, густые заросли, тишина и старинные знаки над местами последних прибежищ людей, прах которых давным-давно истлел не оставив после себя и следа. Начинает казаться, что реалии дня вдруг расплываются и исчезают, а ты остаёшься один на один с городом мёртвых, который пытается всеми силами удержать нежданного пришельца и доверить ему свои тайны, поскольку больше доверить их некому. Весьма необычное место.

    И вот в какой-то момент чиновники от культуры решили преобразовать Лысую гору в некий культурный центр. Чего ей пустовать без толку? Решено было устроить на старой горе что-то вроде национального парка с сохранением традиций народности инкери. Чтобы каждый желающий мог подняться на вершину и прикоснуться к укладу и быту людей, живших в этих местах ещё в те времена, когда о Петре Первом и не слышали. Идея хорошая и очень правильная, но, увы! Для подобного мероприятия требуются деньги, а где их взять? Обратились к властям, но власти, сославшись на неотложные дела, от разговора уклонились. Тогда обратились к бизнесменам. Бизнесмены подумали, пошептались и сказали: «Мысль хорошая! Традиции нужно помнить, а предков чтить, но мы - люди коммерческие, нам нужно прибыли получать, поэтому мы хотим предложить вам реализацию той же, так сказать, идеи, но немножко под другим наклоном!». С этими словами они достали из-под себя чемоданы, на которых всё это время сидели и распахнули их. Чиновники от культуры, от которых зависело окончательное решение, посмотрели внутрь чемоданов и лишились дара речи. А когда пришли в себя, то выдали соискателям охранную грамоту примерно следующего содержания: «Идею воплотить, на небольшие изменения внимания не обращать!».

    И появился на Лысой горе парк с непонятным для русского человека названием: «Туутари», что в переводе с ингерманландского означает «Туутари-парк» или горнолыжный курорт на Лысой горе. Остатки кирхи закопали в землю (сюрприз!!!), а сверху поставили лыжный подъёмник. Такого поворота событий старая кирха ожидала меньше всего! Но жизнь скучна без неожиданностей! Уж кому-кому, как не ей знать это! Кирха вздохнула и смирилась. Склоны горы освободили от остатков растительности и разровняли. Врыли столбы, повесили на них фонари и громкоговорители, выкопали небольшой пруд, посадив туда целую стаю голодных толстых рыбин, оборудовали автомобильную стоянку, кафе и пару магазинов, поставили два шлагбаума, сколотили будку и посадили в неё охранника. Кажется всё! Курорт готов и ждёт гостей! И гости не заставили себя ждать. И то верно! Всего 25 километров от Питера и ты несёшься на лыжах вниз по крутому склону, рассекая встречные потоки воздуха вперемежку с гарью, долетающей иногда до горы из близкого мегаполиса. Здорово! А ведь нестись можно не только на лыжах. Особо ленивые могут, например, съезжать вниз сидя, подложив под себя мягкую надувную ватрушку. Любителям всего монофонического рекомендована специальная снеговая доска, более известная у нас под названием сноуборд. Эту доску завезли в наши земли заморские принцы, и она с лёгкостью пустила корни в промёрзлые русские почвы, став почти идолом для подрастающего поколения. А можно и вообще, если адреналин бьёт, что называется через край, слететь с горы, причём в буквальном смысле. Для этого даже не нужно нарушать местные правила и кодексы, чтобы дюжий охранник, определив в вас революционера, могучим пинком направил бы ваше тело с самой верхушки прямиком к родной машине, мирно дремлющей у подножия. Аттракцион получился бы просто улётный, но речь не о нём. Как-то приехав на гору, мы обнаружили чуть в стороне целую группу людей с искусственными крыльями, которые лихо парили вдоль склонов, распугивая ворон и галок и удивляя своими выкрутасами администрацию склона, которая только уважительно качала головами: «Мол, что вытворяют, подлецы!». В общем, развлечения на любой вкус.

    А можно вообще никуда не лезть и ниоткуда не сваливаться и не скатываться. Для этого нужно просто взять сачок и, запустив его в пруд, попытаться вытащить на воздух одну из неповоротливых толстых рыбин. Потом гордо передать её в руки повару и, получив обратно готовое блюдо, с удовольствием употребить его сидя на свежем воздухе и наблюдая за голодными до безумств, спортивными личностями, которые без устали карабкаются на самый верх и, не секунды не медля, тут же устремляются вниз. Мол, пусть они себе суетятся, а нас и здесь внизу неплохо кормят!

    Добраться до этой достопримечательности просто: по проспекту бессмертного Маршала Жукова доехать до Лиговского узкого виадука, умудриться пробраться через него и держать путь всё время прямо, пока очам не предстанет Питерский город-спутник Красное Село, которое надо проехать почти насквозь и свернуть налево на Гатчинское шоссе. Дальше будет деревня Виллози и железнодорожный переезд, за которым примерно в полукилометре объявится поворот налево к «Туутари-парку». На обочине как раз в нужном месте красуется указатель. Дальше начинается кошмар. Дорогу можно назвать таковой, только обладая буйной, можно даже сказать, безудержной фантазией. Покрытие тракта, соединяющего Гатчинскую двупутку с Лысой горой, сделано из материала, известного в народе как асфальт после прицельной работы пикирующих бомбардировщиков. Лучше бы тут лежал гравий. По крайне мере после размачивания дождями он имеет способность немного оплывать. Но это фантазии, а наяву череда жёстких глубоких зазубренных ям плавно сменяется чередой глубоких и не менее жестоких колдобин и так почти до самой будки с охранником. Средняя скорость движения – 25 километров в час. Местами, чтобы миновать очередной асфальтовый овраг, надо сползти на дальнюю обочину, а если учесть, что дорога серпантином поднимается в гору, то при неловком движении рулём можно открыть для себя очередной, но доселе не используемый широко, способ скатывания с Лысой горы: на собственном автомобиле. Причём под страховой случай эта переделка явно не подпала бы. Ведь наверняка ни в одном страховом полисе не найдётся пункт, в котором говорилось бы, что вам разрешено съезжать на вверенном автомобиле с вершины Лысой горы, что недалеко от Красного Села. Впрочем, если вы минуете все преграды, то гора распахнёт перед вами свои объятия и одарит полным комплексом услуг, пусть платных, зато не встречающихся больше в пределах юго-западной части Ленинградской области.

    Вполне возможно, что подобное состояние подъезда к курорту - не что иное, как рекламный ход. Судите сами: чтобы в полной мере насладиться отдыхом, нужно ещё в более полной мере перед этим настрадаться и тогда эффект от развлечений усилится втрое.

    Меду прочим, может статься, что мы просто городские нытики, привыкшие к ровным поверхностям. Пока мы медленно переползали от ямы к колдобине, нас во мгновение ока обогнал, обдав парами бензина, местный деревенский лихач. Мчался он на видавшей виды «шестёрке», от которой при каждом ударе о край рытвины отлетали какие-то железки, но парень и не думал останавливаться и подбирать их. Он скрылся из вида раньше, чем мы всеми четырьмя нашими колёсами протреслись по очередному асфальтовому бугру.

    Наконец дорога почти закончилась, и нашему взору предстал желанный белоснежный склон, усыпанный снующими туда сюда людьми. Но тут нас ожидал сюрприз. Нет! Ничего такого более страшного, чем проделанный только что путь, мы не увидели. Просто устроители парка решили оставаться на высоте и поражать воображение своих посетителей ещё на подступах. На дворе был уже апрель и, несмотря на белоснежный склон, снега на местных полях почти не было. Кругом уныло торчала только прошлогодняя сохлая трава. И вот в этой траве ещё издалека мы увидели странное существо, которое силуэтом напоминало зверя с известной сигаретной пачки. Мы протёрли глаза, но видение не исчезло. Сначала нам подумалось, что это пар поднимается от теплеющей земли и тем самым искажает очертания пасущейся вдалеке лошади. Вот только откуда у лошади горбы? Мы с опаской подъехали поближе. Нет, всё правильно! У подножия Дудергофских высот бродил собственной персоной двугорбый верблюд, в просторечье кэмэл. Кто его сюда притащил, а главное, зачем – оставалось тайной. По крайней мере, верблюд всем своим видом демонстрировал, что он так и не смог сообразить куда попал и на этом фоне, кажется, вообще забыл кто он такой. От не привычности обстановки он неуверенно переминался с ноги на ногу, на сохлую траву не обращал внимания и шарахался от каждого взгляда, брошенного в его сторону. Верблюду можно было только посочувствовать. Недалеко от него мы заметили ещё двух парнокопытных, которые имели вид зверей не местных, явно выдернутых из контекста природного повествования и чьей-то безжалостной рукой заброшенных в края, отдаленные от родных прерий почти бесконечностью. Идентифицировать их мы не смогли. Толклись они от дороги довольно далеко и тащиться в их сторону через всё обширное поле нам было лень. Зато верблюда мы сфотографировали.

    Подводя итог можно обратить внимание лишь на одну мелочь. Человек – бесспорно царь природы. По крайней мере, эту мысль очень любили вдалбливать в головы несовершеннолетних идеологи почившего всуе марксизма-коммунизма. Ему, человеку, доступны и космос, и океанские глубины, и горы, а уж такая мелочь, как Лысая гора и подавно. Он, человек, думает, что можно вот так запросто, по-братски, взять разровнять природный артефакт и будет он служить на благо этого самого человека долгие годы и ещё прибыль приносить! Кто его знает? Может будет, а может и нет. А ну как подуют ни с того, ни с сего ветра, да зарядят затяжные дожди? И потечёт тогда склон вниз. И останутся от горы только народные воспоминания, как от некогда стоящей наверху кирхи. А ведь горе теперь даже и зацепиться не за что! Раньше на ней хоть трава росла, а теперь пардон! Когда снег стает окончательно, на склон без специальных болотоступов будет не подняться! Надо ждать, когда всё высохнет.

    Так что торопитесь! Прыгайте за руль автомобиля и спешите в «Туутари-парк», пока ещё цела Лысая гора Кирхгоф, умудрившаяся сберечь на своих уставших плечах знаки глубокой старины, и не отторгнуть до времени нехитрые затеи, которыми «осчастливили» её люди, пусть и не испросив разрешения. Бог им судья! На то они и люди!

в содержание проекта

Любителям экзотики

Две крысы сидят в запасниках музея.
Одна нашла что-то засохшее и пытается это грызть, другая подбирается к старинной скрипке.
Она пробует скрипку на зуб и сразу начинает громко возмущаться:
- Это безобразие! Форменный обман! Все только и делают, что кричат: Страдивари, Страдивари!!!
Выковыривает застрявший в зубах кусок доски, внимательно смотрит на него и с негодованием кидает на пол:
- Тьфу! Ведь обыкновенная деревяшка!!!
Фольклор

    День первый.

    Для отчаявшихся сидеть дома можно предложить путешествие, которое без натяжек можно назвать экстремальным. Чтобы уж совсем не испугать читателя немного сгладим это определение и скажем более мягко – путешествие на любителя. Не смейтесь! Речь действительно идёт о настоящей экзотике. Единственная закавыка в том, что оценить перспективу лазания по огромным, выкопанным человеком ямам, может исключительно душа метущаяся, которой вдруг безумно стало тесно в знакомом до мутной слезы, но таком опостылевшем дворе.

    Начнём с наименее отдалённого. Заброшенный бутовый карьер рядом с деревней Вильповицы знаменит прежде всего тем, что в древних отложениях, которые обнажились во времена, когда из карьера брали камень, очень часто попадаются разные окаменевшие зверушки. Здесь можно найти и подержать в руках настоящего трилобита, который ползал по морскому дну целых пятьсот миллионов лет назад. Можно увидеть окаменевших морских ежей, которые теперь похожи на совершенно гладкие каменные шары величиной от горошины, до мяча для игры в настольный теннис. Но чаще всего попадаются окаменевшие фрагменты длинных червей. Похоже, что этими тварями древние моря, когда-то плескавшиеся в здешних местах, просто кишели. Все перечисленные чудеса относятся к Кембрийскому периоду, который ознаменовал собой первый период палеозойской эры геологической истории. Кембрийский период начался 570 миллионов лет назад и длился 70 миллионов лет. Оглядываясь на собственный жизненный путь, впадаешь в некоторый стопор, когда держишь в руке окаменелого морского ежа или трилобита. Кстати, существо это не большое. Длина тела трилобита составляла в основном от трёх до семи сантиметров. Именно таких особей мы и находили. Смотришь на это чудо и очень ясно начинаешь ощущать, что мы, гордо вышагивающие по улицам городов и выстаивающие в очередях за различными благами, даже и не пыль. Настолько мы мгновенны. Трилобит, хоть и в таком виде – вот он. А от нас даже молекул не останется. Впрочем, сейчас мы живы и это главное. А посему надо успеть познать как можно больше и попытаться раскрыть тайны, проникнуть в которые до нас ещё никому не удалось. Зачем? Это абсолютно не важно! Важен процесс. Тех, кто с нами не согласен, милости просим на диван к телевизору. Между прочим, тоже не самый худой вариант познавания мира! Главное, чтобы интересно было. А диван это или карьер – дело вкуса!

    Когда мы впервые оказались в тех места, то сразу обнаружили, что вовсе не одиноки в своих странных увлечениях. По стенкам карьера ползали, прямо как трилобиты, только с молотками в руках, бородатые дяди. Вид у них был более чем серьёзный. Меньше всего дяди напоминали личностей праздно шатающихся. Походили они скорее на академиков в поле. Не всё время ведь за столом сидеть! Они внимательно осматривали крутые стенки карьера, подбирали с земли особо интересные куски породы и даже постукивали по ним молотками. Мы, не являясь особо стеснительными, подошли к этим старожилам и поинтересовались, что интересного можно здесь отыскать. В ответ бородатые дяди продемонстрировали нам свои находки и объяснили, кто есть кто. Дяди оказались палеонтологами и заявили, что карьер этот весьма и весьма интересен. В первую очередь это касалось его геологической истории. Нам были продемонстрированы и ежи, и трилобиты. Трилобит оказался больше всего похож на заварное пирожное ромбовидной формы. Смешно: вечность и заварное пирожное! Но мы всего лишь обыкновенные люди и живём человеческим. Мы раскланялись с бородатыми и полезли на склоны. Между прочим, в сухую погоду по карьеру можно ходить даже в домашних тапках. Так всегда и бывает. Думаешь: «Карьер! Грязь! Фу!». А на деле всегда всё оказывается немножко по-другому.

    Попасть на карьер при желании не сложно. Находится он практически в деревне Вильповицы. Ехать можно через Петергоф и в деревне Петровское повернуть налево на Оржицы. Дальше на т-образном перекрёстке направо. На горе за оврагом и будут Вильповицы. Всё просто. Можно ехать и хитрее. В Стрельне свернуть налево к станции и дальше ехать по «главной» в сторону Разбегаево. Путь этот крив и загогулист, зато не так скучен. Дорога постоянно закладывает мудрёные петли, бывает, что даже не видишь куда выведет тебя очередной поворот. Приходится ежесекундно работать коробкой передач и рулём. От этого начинаешь ощущать себя участвующим в неких соревнованиях на выживание. Вдобавок в районе Горбунков слева от трассы вдруг объявится весёлая речка под названием Стрелка. Она шустро бежит рядом вплоть до самой Ропши. Однако отвлекаться на речку не стоит. Похожи, что дорогу ту прокладывали строго вдоль её русла, старательно повторяя все изгибы, посему, заглядевшись на чистую бурлящую воду, легко оказаться в этой самой воде на дне говорливой проказницы. Утонуть там невозможно, но выбраться самостоятельно затруднительно. Посему будем собранны и предельно внимательны. Кто-то спросит: «А зачем вообще здесь ехать?». Зачем – внятно ответить не берёмся. Можем ответить на вопрос «почему?». Потому, что весело. Таким образом, веселясь, приезжаем на перекрёсток с танком. Это на выезде из Ропши. Нам надо направо. Если ехать прямо – попадёшь в Кипень и на Таллиннское шоссе, а если налево – в Красное Село. Проехав около двух километров надо по указателю свернуть направо на Оржицы. Примерно через десять километров вы окажетесь в Вильповицах. Народная тропа к заветной цели будет находиться как раз напротив въезда в усадьбу. Надо проехать по деревенской дороге, спуститься с невысокого холма и по правую руку объявится карьер. Наслаждайтесь!

    На вопрос о том, каким из двух путей всё-таки ехать не ответим. Всё зависит от настроения. Покрытие по своему качеству примерно везде одинаковое – плохое. Есть более менее ровные участки, но это скорее исключение. Единственно, что можно утверждать уверенно – через Петергоф прямее.

    День второй.

    Поскольку описываемые объекты находятся на значительном удалении друг от друга, то для их осмотра одного дня явно может не хватить. Хотя, вполне возможно, что найдутся особо шустрые, для которых крюк в лишнюю сотню километров не помеха. Мы гордо можем назвать этих смельчаков братьями, поскольку сами такие. Но не будем суетиться! Делать всё надо стараться не спеша и со вкусом. Поэтому второй день можно посвятить Гатчинскому району. Здесь есть два карьера, выглядящие довольно необычно на фоне привычных всем ландшафтов. Они не взаимозаменяемы в том смысле, что поглядев на один нельзя заявить, что второй точно такой же и нечего на него время тратить. Естественно оба карьера похожи друг на друга хотя бы тем, что добывали в них один и тот же материал. Это и не удивительно, ведь расстояние между ними по прямой едва ли превысит десять километров. Начнём по порядку.

    Если проехать Гатчину насквозь и за вторым железнодорожным переездом повернуть направо, то дорога поведёт нас в районный центр Волосово. Трасса тут теоретически асфальтовая, а на практике такая же разбитая, как и в направление на Гостилицы. Причём, чем ближе к Волосово, тем хуже. Примерно в двадцати пяти километрах от Гатчины будет рабочий посёлок Елизаветино. Там есть бывшая дворянская усадьба, но для осмотра она недоступна. Усадьбу выкупила некая фирма и обнесла её высоким забором. Смотреть можно только со стороны. А вот шикарный заброшенный бутовый карьер открыт для свободного посещения. К нему можно подъехать со стороны посёлка, а в сухую погоду и со стороны полей. Надо за железнодорожным переездом проехать метров пятьсот в сторону Волосово и свернуть по грунтовке направо. Когда земля высохнет, карьер можно спокойно объехать вокруг. Он разделён как бы на две части: западную и восточную. Западная дальняя часть с подступами с поля усыпана крупными валунами, имеется небольшое озерцо, а спуск в этом месте особо крут. Нужно обнаружить натоптанную тропинку и спуститься вниз по ней. В противном случае можно не удержаться на ногах и измазаться до состояния неприличного. Пейзаж, открывающийся взору внизу, поражает своей необычностью. Как будто он был привнесён из мест посторонних и поэтому воспринимается как нечто совершенно чужеродное. В том и вся прелесть. Мало огромных валунов между которых трудно пролезть, так ещё после разработок остались высокие отвесные каменные стены с острыми пиками. Когда бродишь под ними, то забываешь, что находишься всего в часе езды от Питерских окраин. Кажется, что попал…вот только куда? Туда, наверное, где ещё не был. Интересно, что окаменевших зверушек в этом месте на порядок меньше, чем в Вильповицах. Всё хитро и непонятно!

    Восточная часть карьера, которая ближе к посёлку, принципиально другая. Края его здесь тоже местами каменные и довольно высокие, а вот грунт, который вынимали из карьера, совершенно другой. Он похож на мелкий жёлтый щебёнь. А может это и есть щебень. Неважно. Важно то, что давно оставленный и размытый дождями этот край карьера стал похож на австралийский пейзаж: зазубренные острые пики сменяются такими же зазубренными гребнями, глубокие промоины сменяются круто уходящими вверх щебневыми стенами, солнце отражается на ярко жёлтых боках этого чуда. Довершает картину глубокое синее небо, взирающее свысока на ползающих внизу людей. На самом деле очень красиво. Один раз обнаружив это место, мы возвращались туда снова и снова, чтобы лишний раз полюбоваться неожиданными декорациями. У подножия жёлтой горы в прорубленной толще каменных пород расположилось небольшое озеро с чистой тёмной сине-зелёной водой. Похоже, что глубина озера весьма изрядна. По крайней мере, создается такое впечатление. Дна-то не видно. Измерять глубину с помощью собственного тела мы не решились, а спросить было абсолютно не у кого.

    Чтобы добраться до второго карьера, нужно поехать обратно в сторону Гатчины. Километра через три покажется посёлок Шпаньково. Здесь есть своя достопримечательность: разрушенная кирха на краю старого кладбища. Этот ансамбль расположился на невысоком холме, а под холмом местные жители устроили свои огороды. Весьма оригинальное соседство. В Шпаньково нужно свернуть направо и ехать в сторону Киевского шоссе. Примерно через шесть километров будет деревня Корписалово, а в полутора километрах слева от дороги покажется жёлтая крутая стена, похожая на стену Елизаветинского карьера. Нужно свернуть на просёлок и, если будет достаточно сухо, доехать прямо до подножия. Корписаловский карьер тоже разделён на две части: действующую и пригодную для осмотра. Въезд на действующий карьер находится чуть дальше Шпаньково в Борницах и туда лучше не соваться, а в пригодную для осмотра часть мы уже приехали. Здешняя жёлтая стена кажется выше и длиннее Елизаветинской. Если подняться наверх, то с вершины стены, которая на поверку оказывается большим плоским плато, открывается шикарный вид на ближние и дальние окрестности, а также на изумрудно зелёный водоём, плещущий волнами внизу у основания. Зрелище очень захватывающее, ведь в ближайших от Гатчины краях не так много естественных точек, куда можно подняться, взглянуть на местность сверху, да ещё увидеть полосу леса, отстоящего от тебя на километры. Главное и самое интересное различие двух карьеров в том, что Елизаветинский представляет собой огромную яму почти двух километров в поперечнике, а Корписаловский оказался как бы выкопанным на поверхности. Такое ощущение, что когда-то здесь был огромный холм, нёсший в своих недрах нечто для людей ценное, и его попросту срезали, одновременно чуть углубившись вниз. Так образовалась стена, которая являет собой остатки холма, а скопившаяся в углублении вода создала озеро, причём довольно необычное. Берега озера представляют собой хоть и не высокие, но отвесные каменные обрывы, а в из глубин самого водоёма то там, то сям выпячиваются скалистые островки. Весьма оригинальный симбиоз творения природы и рук человеческих.

    Ещё недавно Корписаловский карьер стоял в гордом одиночестве, а сегодня территории вокруг него начали активно застраивать дачными домами. И то верно: чего полям пропадать? Оттого берега и воды чистого озера начинают медленно, но верно засоряться ненужными более предметами человеческого быта, бумажными тарелками и пустыми пивными бутылками. Что делать! Человека постоянно тянет на природу! А на природе чувство вечного голода резко обостряется и приходится срочно гасить этот внутренний пожар. Такова жизнь! Пройдут тысячи лет и далёкие потомки будут также как мы сейчас трилобитов, находить окаменелые пластмассовые бутылки. Они будут удивлённо качать головами, крутить в руках загадочные штучки и бесплодно гадать, какая тварь могла жить внутри такого гнезда. И какой-нибудь тамошний академик вдруг догадается, что это вовсе не гнездо, а ёмкость для горячительной жидкости, которой взбадривали себя древние люди, чтобы быть ближе к природе и небесам! Никто его не поймёт, но он будет настаивать на своём и в конце концов получит за своё бесполезное открытие очередную престижную премию. Всё возможно в этом мире. Просто надо жить. И это собственно всё!

в содержание проекта

Крепость "Копорье"

    Есть в Ленинградской области несколько довольно необычных для наших мест объектов. Это древние и не очень крепости, построенные нашими предками для защиты себя и своего имущества от иноземных незваных гостей. Чтобы пересчитать их хватит пальцев на одной руке. И то верно: у нас, чай, не Франция с Германией, где средневековые замки топорщатся чуть ли не на каждом шагу.

    Естественно, самая известная и самая доступная - это Петропавловская крепость, расположенная непосредственно в центре Санкт-Петербурга. Петропавловская крепость являет собой целую эпоху, связанную с историей нашего города, но речь пойдёт не о ней. Поскольку в наших путешествиях мы лёгких путей не ищем, то нас интересуют объекты относительно удалённые, добраться до которых можно, только спалив определённое количество бензина. Что же мы имеем кроме Петропавловской крепости? Во первых это крепость Орешек, мирно расположившаяся на острове в устье Невы. Во вторых это крепость в городе Выборг. В третьих – крепость в Приозерске, крепость в Старой Ладоге, крепость Копорье и, наконец, крепость в Ивангороде. Получается всего шесть, не считая Петропавловской. Пальцев на руке явно не хватило, за что приносим свои извинения!

    Поскольку Копорская крепость является наименее удалённой от Питера, то сегодня для путешествия мы выбрали именно её. Можно возразить, что крепость Орешек, по крайней мере, не дальше. Тем не менее, чтобы попасть туда, нужно преодолеть водную преграду в виде реки Невы. Для этого нужна лодка или катер. Мы не уверены, что в это время года автотуристы могут получить подобную дополнительную услугу. Поэтому мы решили не рисковать и направили свои стопы в Копорье, благо дорога туда проторена и непреодолимых препятствий не ожидается.

    Чтобы попасть в Копорье, нужно выбирать из двух путей: либо ехать по Кингисепской трассе до Бегуниц и там свернуть направо по указателю на Копороье, либо миновав Петергоф, свернуть на развилке у пушек налево и выбраться на Гостилицкое шоссе. Именно на этом маршруте мы засекали расстояние. Получается восемьдесят километров в один конец, если считать от Сосновой поляны. Есть, правда, одна неприятность: это качество Гостилицкого шоссе. Начиная с того места, где вбита в землю табличка, извещающая о том, что мы выехали за пределы населённого пункта Петродворец и несколькими километрами за деревню Лопухинка, шоссе представляет собой совершенно убогое зрелище. Такое ощущение, что дорога эта помнит ещё германских псов рыцарей или, на худой конец, шведских завоевателей, штурмовавших Российские пределы в Петровы времена. Всего это примерно половина пути. Что делать? Кингисепская трасса местами ничуть не лучше, а других путей просто нет. Единственное утешение состоит в том, что подобные, с позволения сказать, трассы, скорее всего, встречаются в мире лишь в некоторых экзотических странах, подобных, например, Камбоджи с её диким режимом. В нашем государстве режим совсем не дикий, так что, считай, нам всем очень повезло созерцать в натуре этакие артефакты, причём почти совершенно бесплатно. Ну, подумаешь, колесо отвалиться! Мы и не такое переживали!

    Основные населённые пункты, «проносящиеся» мимо окон машины по порядку выглядят так: Гостилицы, Лопухинка, Воронино, Глобицы, Подозванье и, собственно, само Копорье. Всего-то час езды.

    Копорье встречает нас огромной стаей вопящих галок, облюбовавших себе антенны местных пятиэтажек и хитрым перекрёстком, заселённым тамошними бабками и уставленным вёдрами с домашней картошкой и банками с молоком. Картошка с виду очень даже приличная, а вот производитель молока нами был не опознан. На перекрёстке мы не остановились и у бабок не спросили, а определить на ходу, кем молоко выдано: коровой или козой не представляется возможным. По крайней мере, нашей квалификации на подобное действо не хватило.

    На перекрёстке нужно держаться всё время права, чтобы подъехать к торговой зоне с маленькими магазинчиками по краю. При этом манёвре нелишне внимательно посмотреть по сторонам, так как вольный деревенский дух пагубно влияет на поведение сидящих за рулём водителей. Особенно аборигенов. Они считают себя здесь хозяевами: мол, ну и что, что ты для меня помеха справа! Ты, типа, кто? А я здесь живу! В какой-то мере они, может, и правы. В любом случае будем снисходительны!

    На площадке у магазинов можно машину оставить и прогуляться по заброшенному парку, украшенному развалинами некогда вполне добротных построек. Если стоять к магазинам лицом, то справа будет видна узкая дорожка. Можно пойти по ней и тогда справа от дорожки мы увидим два старых жилых дома, а слева собственно усадебный парк с остатками барского дома, оранжереи и хозяйственных построек. Лучше всего сохранилась оранжерея. Её справедливо путают с барским домом, так как фасад оранжереи украшен рядом колонн. Ну действительно, зачем оранжерее колонны? Тем не менее, это так. Говорят, что даже после войны оранжерею использовали местные совхозники. Правда разумение совхозников несколько отличалось от идей прежних владельцев, посему оранжерея использовалась не совсем по своему прямому назначению. Да что старое ворошить! Теперь же это исчезающие развалины.

    Кому принадлежала усадьба, мы не знаем. Мы лишь услышали фамилию – Зиновьевы. Местные жители рассказывали, что их могилы после революции были разорены, а сами каменные надгробья некий местный энтузиаст использовал для строительства фундамента своего дома. Очень характерно для России последнего столетия! Легенда гласит, что совсем недавно этот дом сгорел, и представилась, наконец, возможность перенести надгробные плиты обратно в крепость, где они и находились изначально. И не то, чтобы теперешний потомок энтузиаста не разрешал трогать священные камни. Вовсе нет! Просто он сам понятия не имел на чём стоит его жилище, да и никто в округе не догадывался, куда подевались гробницы господ. Только и увидели, когда всё сгорело…

    Побродив по печальному парку, можно вернуться к магазинам, сесть в машину и проехать чуть вперёд по деревенской разбитой улице. Крепость окажется по ходу движения слева. Проскочить её можно только в кромешной темноте при условии, что не работают все осветительные устройства. Перед крепостным мостом имеется стоянка. Пока ещё бесплатная. А вот вход в саму крепость ныне составил тридцать целковых с каждой взрослой человеческой особи и жалкую десятку с ребёнка. Для этой цели слева при входе во двор древнего сооружения стоит дощатый вагончик, внутри которого укрылись специально обученные люди, торгующие соответствующей атрибутикой и входными билетами.

    Года четыре назад, когда вход стоил ещё десятку для взрослых, мы на прозрачном окне вагончика среди прочих русских надписей обнаружили непонятное, но гордо звучащее словосочетание «тикетхауз». Написано было именно нашими родными буквами. Мы уставились на это чудо, но быстро сообразили, поскольку тоже не лаптем щи хлебали и были обучены в советских институтах, что надпись, скорее всего, обращена к заезжим интуристам, среди которых могли попасться потомки тех самых шведов, которые в забытые времена пытались брать крепость штурмом. Чтобы не пасть в собственных глазах, авторы шедевра решили отличиться и, заодно, облегчить жизнь не бельмеса не понимающим по-русски иноземцам. Но поскольку шведского в Копорье не знал никто, а если бы и знал, то всё равно очень быстро забыл бы смысл выведенной им же фразы, то было решено начертать сообщение на, так сказать, английском. Что и было исполнено в кратчайшие сроки, уповая на образованность жителей далёкой Скандинавии: уж чего - чего, а английского шведы не знать просто не имеют права! Не учли только одного: сказания о разгроме шведской армии под стенами доблестной крепости передавались шведами из поколения в поколение почти без искажений, и с тех пор ни один швед не решился больше ступить на обетованную землю. Посему шведскому глазу надпись так и не попалась, а русский глаз замусолил её до дыр, так и не поняв скрытого смысла. Да и то верно: кто будет разбирать по-англицки в таком захолустье, если только это не фразы на бутылочных этикетках? Остатки надписи были сняты со стекла и торжественно переданы в запасники крепости-музея, где и хранятся по сей день в тишине и покое, никем не потревоженные.

    Для того чтобы оценить масштабы древнего сооружения одного взгляда изнутри явно не достаточно. Нужно увидеть крепость со стороны. Поэтому мы рекомендуем, прежде чем покупать билеты и входить внутрь через главные ворота, спуститься вниз к речке Копорке. Речка, весело извиваясь, споро перекатывается через мелкие камни и исчезает в густых зелёных зарослях. Её русло в этом месте представляет собой глубокий овраг. На правом берегу расположилась непосредственно крепость, а левый настолько крут и высок, что только местные мальчишки рискуют штурмовать эту гору. Снизу высота стен крепости кажется очень даже изрядной, а её башни упираются практически в проплывающие облака. Со дна оврага до макушки ближайшей башни уложатся все сорок метров, а может и пятьдесят. Одно очевидно: если забраться на самый верх и ненароком оступившись, устремиться вниз, то итог такого путешествия будет самым печальным. Видимо так и ломали себе шеи многочисленные враги, пытавшиеся с наскока овладеть цитаделью. Тем более, что взбирались они на стены не по ступеням, а лезли напролом, используя всю имеющуюся сноровку и подручные материалы. Защитники же крепости в свою очередь спихивали их со стен копьями и другими приспособлениями, поливая вдобавок кипящей смолой. В кино это выглядит довольно весело, а в жизни…. И почему люди всю свою сознательную жизнь занимались исключительно тем, что пытались зарезать друг друга? Скучно им было, что ли? Видимо ответ можно найти в человеческой голове, но оная голова, перефразируя монолог известного героя из не менее известного телефильма, предмет тёмный и изучению наукой не подлежит.

    Посему сфотографируем на память крепость в ракурсе снизу и начнём, уподобляясь местным мальчишкам, взбираться на почти отвесный противоположный берег оврага. Спрашивается, зачем? Нам и отсюда хорошо всё видно! Верно! Видно хорошо. Но самый замечательный вид на Копорскую крепость открывается именно с противоположного берега оврага, образованного за многие сотни лет мелкой речкой Копоркой. В принципе наше предложение по поводу лазания по стенам всяких там оврагов касается личностей либо в каком-то смысле безумных, страдающих от нехватки адреналина в крови, либо достаточно долгое время воздерживающихся от чего-то столь необходимого для нормальной деятельности своего организма. В любом случае тропа протоптана, под руками множество предметов за которые можно уцепиться, да и не Гималаи же это в конце концов! Так что вперёд! Людям же по настоящему разумным и степенным, не любящим суеты и прожектёрства, мы предлагаем просто подняться обратно к стоянке, сесть в свою машину и объехать овраг по деревенской дороге. Благо дорога эта существует, да ещё и асфальтом была когда-то покрыта. И пока мы карабкаемся, обдирая руки и колени об острые камни и торчащие корни деревьев, наши конкуренты, также как и мы охочие до красот, будут уже спокойно наслаждаться грандиозным и величественным видом. А вид такой, что захватывает дух. Это вам не овощебаза какая-нибудь, построенная в спешке за три дня к очередной годовщине почившего в летах социализма. Это штука вечная в буквальном смысле, поскольку высится уже семь веков. Мы намеренно не вдаёмся в исторические экскурсы, поскольку о крепости Копорье написано достаточно много всяческих научных и познавательных статей и очерков. А кто как не учёные мужи могут лучше всего поведать об исторических реалиях? Мы же банально делимся личными впечатлениями. Спросят: а зачем, собственно? А просто так, потехи ради! Вдруг найдётся и ещё душа мятущаяся. Поймёт, оценит и возблагодарит!...

    …Вот теперь можно отдышаться, сделать ещё пару снимков и со спокойной совестью вернувшись к вагончику, сунуть в окошко кровные рубли и получить желанный билет. Перед тем как попасть в крепость нужно пройти по самому настоящему крепостному мосту, перекинутому через глубокий ров. В древности мост этот был подъёмным. А как иначе? Желающих вломиться в крепость без приглашения было пруд пруди. Всех пускать – себе дороже! Приходилось производить естественный отбор гостей и опускать мост только перед насквозь проверенными. Выглядело это примерно так:
- Свой?
- Свой, свой!
- Скажи пароль!
- Пароль!
- Проходи!
Чуть какое подозрение – сразу за шкирку и в ров. Без церемоний. Так надёжней. Остальных, в которых угадывался настоящий матёрый враг, гнали куда подальше без лишних расспросов и просьб сказать пароль. В основном в шею и туда, откуда не возвращаются. Жестокие времена. Теперь всё по-другому. Проще. Сунул денег – и ты уже внутри.

    Нынешний мост капитальный и только по краям обнесён перилами, чтобы особо восторженные в овраг не прыгали сразу, а чуть подумав. Кстати, мы помним времена, когда перил не было и пробираться по мосту было не очень приятно: почему-то всё время тянуло к краю. Просунувшись сквозь гостеприимно распахнутую воротную калитку и пройдя по недлинному тоннелю, мы оказываемся в крепостном дворе. Сразу бросается в глаза, что крепость пытаются реставрировать, но средств явно не хватает. Очевидно, что никакие властные структуры помощь реставраторам не оказывают. А над крепостью «поработали». В обоих смыслах. Естественно, её постоянно пытается разрушать время. Процесс этот длителен и не так прост. Но тут на помощь пришли люди. Этим всё нипочём. В угаре они готовы и дом родной спалить, не то, что какую-то там крепость! За последние семьдесят лет крепости от людей досталось больше, чем за предыдущие шестьсот. Таковы реалии бытия. Спасибо тем, кто пытается данный процесс повернуть вспять! Может ещё и постоит древняя гордыня!

    Внутреннее пространство крепости довольно обширно, но ныне сияет почти девственной пустотой. Размером оно примерно с футбольное поле и ещё совсем недавно здесь было множество густых кустов и небольших деревьев. Теперь же кусты аккуратно вырублены, а из деревьев оставлены только самые большие. Может оно так и чище, но в заросшем виде крепость смотрелась куда таинственней. Южная часть Копроской крепости подверглась восстановлению в большей степени, чем северная. В башнях на некоторых этажах сооружены новые полы и перекрытия. И даже чуть надстроены стены. Северная часть почти не тронута. Руки не дошли. Она продолжает пребывать в своём полуразрушенном виде, уже давно ставшим первозданным. Зато именно со стен северной крепостной башни открывается потрясающий вид в сторону Финского залива. К северу местность резко понижается и горизонт, который открывается наблюдателю, простирается километров на двадцать, если не больше. Правда, самого залива со стен не видно, зато очень хорошо просматриваются окрестные леса и отчётливо видна Сосновоборская атомная станция. Лазить по северной башне рекомендуется с осторожностью. Перекрытий и полов здесь нет. Они рухнули добрую сотню лет назад. Сверзиться вниз не представляется труда. А внизу вас ожидают острые камни. Но всё равно лезут любопытствующие. Уж больно декорации хороши! Ведь только природа знает, как надо всё устроить, чтобы даже у усталого путника дух захватило, не говоря уже о туристах, специально для этих целей и приехавших.

автор Михаил Кузьмин, 2008 г.